Воспоминания о своих армянских учителях.

Уже не помню, в каком году случилось обострение армяно-азербайджанского конфликта в Нагорном Карабахе, но в какой-то момент в Россию хлынул поток беженцев-армян. Возможно, также хлынул и поток беженцев-азербайджанцев, но мне об этом ничего не известно. Вроде бы это произошло то ли в 1989-м, толи в 90-м.

В нашу школу трудоустроились сразу три учителя армянской национальности. О них я и хочу поведать.

Учительница физики – надменная и гордая, высокая и худая пожилая (в те времена и 30-ти летние женщины считались пожилыми) женщина с грубым голосом и с подростковыми усами. Говорила с акцентом, иногда путая ударения, забывая о существовании мягких согласных и, особенно, мягкого знака. Впрочем, физику она знала отлично, тут ничего не могу сказать.

Учитель информатики – невысокий худой молодой мужчина, тоже с усами, но у него они были пышные, завивающимися кверху, как у Сталина в молодости. Уроки он вел по методичке, самостоятельных знаний в преподаваемой области, судя по всему, не имел, как и приемлемого опыта работы с компьютерами (я был завсегдатаем факультативов по информатике, которые вела пожилая русская женщина, отлично знающая свое дело, поэтому знаю, о чем говорю). Очень часто он позволял на своих уроках вместо учебы играть в компьютерные игры (без звука), а ученикам, не имеющих к компьютерным играм интереса, заниматься своими делами (например, сдувать домашку или болтать друг с другом).

Самой эпичной была учительница русского языка и литературы. Справедливо замечу, что по-русски эта армянка говорила чисто, без акцента, имела богатый словарный запас. Сама была очень низкорослой и очень толстой. Имела истеричный склад личности: на одном уроке любой мог попасть в опалу и выслушивать от нее оскорбления в свой адрес (рукоприкладство не исключалось!), а на следующем же уроке стать ее любимчиком, выслушивая похвалу и постановку всем в пример. Из-за ее уроков я разучился  писать сочинения, ведь для положительной оценки было достаточно упомянуть в самостоятельной работе о «православных традициях», «евангельских заповедях» или о «христианских ценностях». Я быстро заприметил этот «лайфхак» и, используя его, получал пятерки. Да, она страдала (или наслаждалась?) от ПГМ. Приводила к нам какого-то волосатого и неопрятного чела, который нам рассказывал о библии и о христианстве (его никто не слушал – кто он такой для нас?). Впоследствии выяснилось, что это был муж учительницы.

Впрочем, ученики положительно относились к армянской учительнице по русскому языку и литературе (в качестве альтернативы выступала крайне зловредная училка, высокая высохшая еврейка, с большей охотой ставящая в журнал двойки, нежели положительные отметки). Особенно учитывая то, что армянская учительница очень любила рассказывать про свою жизнь, про свой быт, про Армению, Ереван, отвлекаться на прочие не относящиеся к предмету темы.

Помню, что несколько уроков подряд она потратила на чтение вслух некоего произведения Федора Михайловича Достоевского (она его обожала, у нее даже муж на него был похож), не входящего в школьную программу. Все были в восторге, ведь можно было тихо заниматься своими делами (например, разрисовывая тетрадь черепами, молниями и названиями HMR групп). Лично я настолько не слушал учительницу, что долгое время считал, что это произведение называлось «Ленточка незваная» (на самом деле «Неточка Незванова»).

В старших классах (10-11 уже) я начал получать за содержание сочинений трояки, ибо заученная схема «нужно больше ПГМ!» на новом учителе не работала.