Моя первая работа в Москве.
Nov. 6th, 2013 04:03 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
jahmerdaevМоей первой работой в Москве была несложная, но опасная профессия спамера. Конечно же, работал я без оформления. Мне выдали огромную кучу мелких рекламных бумажек и указали район, в котором я должен был разложить эти бумажки по почтовым ящикам несчастных жильцов. Заработная плата за выполненную работу составляла по тем временам 20 000 рублей. Уже и не помню, много это было или мало - инфляция в первой половине 90-ых годов была неистово бурная.
Поначалу мне показалось это предприятие делом несложным и недолгим. Я ехал в указанный район с тяжеленной спортивной сумкой, по пути разглядывая печатную продукцию. Всего было три типа бумажек где-то 20х15 сантиметров, они рекламировали разные фирмы, вроде курсов английского языка, туристических путевок или что-то вроде того. Бумага плохого качества, печать одноцветная, но не черного цвета: одна рекламка с буквами малинового цвета, другая с буквами синего цвета, третья с буквами зеленого цвета.
Меня предупредили, что моя работа будет проверена – это для того, чтобы я сразу всю эту макулатуру не выбросил в ближайший мусоросборочный контейнер. Типа, будут спрашивать место проживания у людей, откликнувшихся на рекламу. И если из доверенного мне района звонков не будет – меня больше не будут приглашать на подобную работу.
Было раннее утро. На горизонте, скрытом от меня высотными домами, скорее всего только занимался рассвет. Я вдохнул прохладный утренний воздух и поволок тяжелую ношу к ближайшей 12-тиэтажке. Кодовый замок не был для меня значимой преградой – от частых прикосновений пальцев жильцов нужные кнопки стерлись и угадывались без труда. Ведь тогда были распространены абсолютно ненадежные замки, открывающиеся одновременным нажатием трех кнопок из десяти.
Вначале я добросовестно клал в каждый ящик по три разных рекламных листовки. После того, как я обошел с пяток домов я начал догадываться о том, что если я буду продолжать работать в том же темпе, то провожусь до позднего вечера. Тогда я стал класть в каждый ящик по несколько рекламок каждого вида. Сначала по две, потом по три. В подъездах с почтовыми ящиками, к которым доступ без ключа невозможен, я оставлял рекламки на подоконнике или сверху ящика, причем оставляемые пачки были раз в 5 толще, чем это было необходимо согласно количеству квартир в подъезде.
Выполняя свою работу нечестно и стесняясь быть застуканным за ней, я обошел около трех десятков домов. Люди собирались на нормальную работу, жильцы все чаще и чаще палили меня за засорением их почтовых ящиков. Радовало то, что большинство жильцов, замечавших меня за раскладыванием рекламок, равнодушно проходили мимо. Меньшая часть была возмущена тем, что весь рекламный мусор к вечеру будет на полу подъезда. И гораздо реже люди интересовались содержанием рекламы.
Даже несмотря на недобросовестность трудового процесса, я осилил разнести только лишь половину из всего раздаточного материла. Попробовал стоять у метро, раздавая листовки выходящим пассажирам, но те брали мои бумажки неохотно и вскоре мне это наскучило.
Остатки рекламной продукции я вывалил в зеленый мусорный бак на колесиках в ближайшем дворе. Деньги мне заплатили сполна (через три дня). Отклик на «рекламную кампанию» в данном районе, очевидно, был небольшим - меня больше на эту работу не приглашали. А если бы и пригласили – я бы не пошел.
Поначалу мне показалось это предприятие делом несложным и недолгим. Я ехал в указанный район с тяжеленной спортивной сумкой, по пути разглядывая печатную продукцию. Всего было три типа бумажек где-то 20х15 сантиметров, они рекламировали разные фирмы, вроде курсов английского языка, туристических путевок или что-то вроде того. Бумага плохого качества, печать одноцветная, но не черного цвета: одна рекламка с буквами малинового цвета, другая с буквами синего цвета, третья с буквами зеленого цвета.
Меня предупредили, что моя работа будет проверена – это для того, чтобы я сразу всю эту макулатуру не выбросил в ближайший мусоросборочный контейнер. Типа, будут спрашивать место проживания у людей, откликнувшихся на рекламу. И если из доверенного мне района звонков не будет – меня больше не будут приглашать на подобную работу.
Было раннее утро. На горизонте, скрытом от меня высотными домами, скорее всего только занимался рассвет. Я вдохнул прохладный утренний воздух и поволок тяжелую ношу к ближайшей 12-тиэтажке. Кодовый замок не был для меня значимой преградой – от частых прикосновений пальцев жильцов нужные кнопки стерлись и угадывались без труда. Ведь тогда были распространены абсолютно ненадежные замки, открывающиеся одновременным нажатием трех кнопок из десяти.
Вначале я добросовестно клал в каждый ящик по три разных рекламных листовки. После того, как я обошел с пяток домов я начал догадываться о том, что если я буду продолжать работать в том же темпе, то провожусь до позднего вечера. Тогда я стал класть в каждый ящик по несколько рекламок каждого вида. Сначала по две, потом по три. В подъездах с почтовыми ящиками, к которым доступ без ключа невозможен, я оставлял рекламки на подоконнике или сверху ящика, причем оставляемые пачки были раз в 5 толще, чем это было необходимо согласно количеству квартир в подъезде.
Выполняя свою работу нечестно и стесняясь быть застуканным за ней, я обошел около трех десятков домов. Люди собирались на нормальную работу, жильцы все чаще и чаще палили меня за засорением их почтовых ящиков. Радовало то, что большинство жильцов, замечавших меня за раскладыванием рекламок, равнодушно проходили мимо. Меньшая часть была возмущена тем, что весь рекламный мусор к вечеру будет на полу подъезда. И гораздо реже люди интересовались содержанием рекламы.
Даже несмотря на недобросовестность трудового процесса, я осилил разнести только лишь половину из всего раздаточного материла. Попробовал стоять у метро, раздавая листовки выходящим пассажирам, но те брали мои бумажки неохотно и вскоре мне это наскучило.
Остатки рекламной продукции я вывалил в зеленый мусорный бак на колесиках в ближайшем дворе. Деньги мне заплатили сполна (через три дня). Отклик на «рекламную кампанию» в данном районе, очевидно, был небольшим - меня больше на эту работу не приглашали. А если бы и пригласили – я бы не пошел.
